у беды глаза зелёные...
До рассвета – одна сигарета и восемь страниц:
На счастливом финале заклинило. Намертво. Глухо.
Октябрю умирать – пулеметная очередь птиц
Наискось рассекает дождливое серое брюхо.
А матэ получился такой… хоть совсем не готовь.
Ты не любишь матэ, но закончились кофе и виски.
На перилах балкона танцует чужая любовь –
То ли пьяная вдрызг, то ли просто поклонница диско.
Ты свою проводила – я помню – неделю назад,
На подушечках пальцев не высохли кровь и чернила.
А чужая любовь крутит попой не в такт и не в лад -
Вот дуреха. А впрочем... твоя еще хуже чудила.
Покрасневшее яблоко осени падает вниз,
Если хочешь куснуть – подставляй поскорее ладони.
А чужая любовь обживает соседский карниз.
Не пугайся, my darling, тебя она нынче не тронет.

На счастливом финале заклинило. Намертво. Глухо.
Октябрю умирать – пулеметная очередь птиц
Наискось рассекает дождливое серое брюхо.
А матэ получился такой… хоть совсем не готовь.
Ты не любишь матэ, но закончились кофе и виски.
На перилах балкона танцует чужая любовь –
То ли пьяная вдрызг, то ли просто поклонница диско.
Ты свою проводила – я помню – неделю назад,
На подушечках пальцев не высохли кровь и чернила.
А чужая любовь крутит попой не в такт и не в лад -
Вот дуреха. А впрочем... твоя еще хуже чудила.
Покрасневшее яблоко осени падает вниз,
Если хочешь куснуть – подставляй поскорее ладони.
А чужая любовь обживает соседский карниз.
Не пугайся, my darling, тебя она нынче не тронет.

И каждый миг в унылом сердце множит
Все горести несчастливой любви
И все мечты безумия тревожит.
Но я молчу; не слышен ропот мой;
Я слезы лью; мне слезы утешенье;
Моя душа, плененная тоской,
В них горькое находит наслажденье.
О жизни час! лети, не жаль тебя,
Исчезни в тьме, пустое привиденье;
Мне дорого любви моей мученье -
Пускай умру, но пусть умру любя!