у беды глаза зелёные...
Приятель, послушай, над городом скрипка играет с утра. И страшно,
и странно, и струнно, и зыбко. Ты слышишь? Пора. Мы, кажется, всё же
успели прижиться в бетонной тюрьме. Услышали даже безмозглые птицы.
Бросай, что имел.
А скрипка заходится яростным плачем, срываясь на визг. Мы длимся,
течем, мы шагаем и скачем. Мы выползли из. И страшно и странно и
струнно и жарко. Вступает кларнет. Угрюмые тролли троллейбусных
парков выходят на свет. Швыряет в проулок распаренный баньщик
отменную брань -- под звуки трубы распевается баньши общественных
бань. И сонные феи подвальных кофеен -- одна за одной -- бросают
ключи от подвальных кофеен в канал Обводной. Взорвали кусок ненавистного
МКАДа сегодня с утра. Кольцо разомкнусь -- нам больше не надо штаны
протирать в квартирах, больницах и офисах чинных. В свинцовой пыли.
Приятель, спеши. Ведь его же починят. Асфальт подвезли.
(Шутник)

и странно, и струнно, и зыбко. Ты слышишь? Пора. Мы, кажется, всё же
успели прижиться в бетонной тюрьме. Услышали даже безмозглые птицы.
Бросай, что имел.
А скрипка заходится яростным плачем, срываясь на визг. Мы длимся,
течем, мы шагаем и скачем. Мы выползли из. И страшно и странно и
струнно и жарко. Вступает кларнет. Угрюмые тролли троллейбусных
парков выходят на свет. Швыряет в проулок распаренный баньщик
отменную брань -- под звуки трубы распевается баньши общественных
бань. И сонные феи подвальных кофеен -- одна за одной -- бросают
ключи от подвальных кофеен в канал Обводной. Взорвали кусок ненавистного
МКАДа сегодня с утра. Кольцо разомкнусь -- нам больше не надо штаны
протирать в квартирах, больницах и офисах чинных. В свинцовой пыли.
Приятель, спеши. Ведь его же починят. Асфальт подвезли.
(Шутник)
